Как часто вы замечали, что что-то важное ускользнуло из вашей жизни? Пытались забыть о нем, убеждали себя, что оно не слишком и необходимое было для вас? Чувствовали ли вы после потери чего-то пустоту в душе? Ушедшее забрало часть вас или, ускользнув во что-то среднее между прошлым и забытьём,  тревожит вас до этого времени? Как вы боролись с невыносимой болью в груди? Находили потерянному достойную замену, проигрывали прошлое, чтобы извлечь из него концентрат обезболивающего для души, или… пускали жизнь на самотек?
Столько вопросов… Когда прежде не сталкивался с подобной ситуацией, когда судьба имела хоть какую-то стабильность с  мелкими сюрпризами. Мьюн уже  год задавала такие мысленные вопросы всем знакомым, которые находились в таком же, как и она, положении. И как бы она не изводила себя ожиданием, как бы не напрягала слух и шестое чувство — они не спешили ей отвечать. Просто девушка молчала, пытаясь пережить свое горе в одиночку… как до этого делал ее отец.
— Ты бы хоть один съела, что ли, — как-то раздраженно вздохнула Кларисса Деверо, когда вошла в маленькое помещение кухни. Ее дочь, сидя за столом, гипнотизировала застывшим задумчивым взглядом тарелку с пончиками, что стояла перед ней. Женщина, спустя какое-то время, так и не дождавшись хоть какой-нибудь реакции от чада, хмыкнула в сторону, развернулась и пошла на выход из жилища.
Мьюн услышала, как закрылись входные двери, как пиликнул электронный замок на них, когда ее мать провела по нему карточкой. После того, как в жилище стало тихо, когда приторный шлейф духов родительницы помалу исчез под воздействием хорошей вентиляции, девушка не спеша взяла вилку… Наколов на столовый прибор соевый пончик, начала елозить им по лужице соевого соуса. Мьюн, как ни странно, не хотела есть. Тем более не желала отведывать то, что предложила ей мать.
Девушка тяжело вздохнула и отложила вилку в сторону. Ей становилось трудно дышать… Взгляд Деверо метался по пространству кухни, которая теперь казалась ей какой-то неестественно большой и пустой. Она все никак не могла привыкнуть, что в этом помещении больше не послышится мягкий и нежный голос отца, что он, опаздывая на работу, в спешке не забежит сюда и не станет неуклюже заваривать утренний чай. Мьюн прикрыла руками глаза, сдерживая рвущиеся наружу чувства и… слезы. Наверное, плохим решением было использовать сегодняшний бонус: за чистосердечно отработанные часы, один из капитанов решил отпустить ее пораньше домой. Вот и расплачивается теперь — новое недовольство от матери, с которой в последнее время отношения не ахти, душевная боль от воспоминаний и головная боль с вопросом, чем же занять себя вечером.
Последней задаче девушка мгновенно нашла решение, когда, взволновано шмыгнув носом, уткнулась им в рукав отцовского кителя. Как ни странно, для нее он еще держал в себе запах ее родителя. Прижавшись к рукаву щекой, Мьюн пустила одинокую слезу и решила сейчас же отправиться в «Панет» к отцу. Благо в данное время будет пересмена и, кажется, там будет тот дяденька-ученый, что с первых дней «сна» отца хорошо относился к ней. Девушка подняла взгляд на висящий на стене календарь и ее губы дернулись в улыбке:  точно, заступают на ночную смену в «Панете» нужные люди.
Закрыв дверь жилища, в котором теперь жили… нет, существовали (или же считали свои бренные дни, как и остальная тысяча жителей Ковчега) два человека, Мьюн неспешным шагом направилась к Центральной части «Панет», к лестнице на нижние этажи. Можно, конечно, и на лифте спуститься, вон он по правую сторону за углом… нет, так дорога к отцу будет на двадцать метров длиннее. Деверо почти неощутимо коснулась перил, медленно переставляя ноги, начала спускаться все ниже и ниже. Второй этаж Системы не встретил ее спешащими на работу и с нее разной профессии людьми, она приветствовала удушающими объятиями тишины, такой морозящей, что до гусиной кожи даже на пятках. Девушка, не рассматриваясь по сторонам, уверенно двигалась к дверям, за которыми в одном из «цветков» спал ее отец.
Когда электронные двери открылись после проверки данных ее карточки, Мьюн прошла внутрь отсека, все еще смотря себе под ноги. Выросшая на пути фигура в темном пальто удивила девушку, и она спешно остановилась. Переведя дыхание, за которым не следила во время спуска на этот этаж, Деверо подняла глаза на мужчину, за спиной  которого она оказалась. «Кто он? Как давно здесь? Один из ученых… или же посетителей? Тогда к кому он пришел?» Рассматривая в эти секунды видимую со спины часть лица довольно-таки взрослого незнакомца, Мьюн пыталась понять, на кого из «спящих» он смотрит, и не помешала ли она ему. Ощущение, что она прервала его «беседу с другом», только усиливалось.
Переступив с ноги на ногу, собрав воедино остатки уверенности, Деверо прошла немного вперед и поравнялась с мужчиной. Таким способом она хотела показать, что он теперь не один и ему не стоит переживать о том, что его подло подслушивают. Взглянув на молчаливого незнакомца искоса, Мьюн вздохнула, чем хотела обратить на себя внимание… «Мистер, так к кому вы пришли?» Девушка посмотрела перед собой, взгляд уперся в капсулу с мирно спящим родителем, а там, по правую сторону, находился молодой парень… Она еще раз взглянула на мужчину, не смотрит ли он часом на него, а вдруг это его сын?
Очередной вздох. Крепко сцепленные в замок пальцы рук.
— Вы… — и Мьюн резко умолкла, так и не задав вопроса «Вы к кому-то пришли?».
Она взглянула на мужчину снизу вверх, казалось, что он тоже только что смотрел на нее, а теперь с полуулыбкой разглядывал умиротворенное лицо старшего Деверо. Теперь у девушки не было сомнений, что у ее родителя появился еще один посетитель… Может, их есть еще больше, только она об этом не знает? Ведь новичкам-офицерам службы охраны пока еще не доступны видеофайлы из отсеков «Панет».
— Вы пришли к… папе? — Мьюн посмотрела на мужчину, уже мысленно перебирая «аудиотеку» с рассказами отца и думая, где этот незнакомец  мог быть главным героем.